Стратонавт Александр Лынник: «Теперь я понимаю, что чувствовал Юрий Гагарин»

«Все делалось впервые, никто этого при таких условиях не делал»

Это сегодня, когда россияне поставили мировой рекорд, который признали на всей планете, экипаж стратосферного прыжка уже признали героями. Александра Лынника наградил орденом генерала Шаймуратова глава Башкирии Радий Хабиров. 

А незадолго до прыжка с высоты 10 тысяч метров при температуре минус 90 градусов, многие крутили пальцем у виска.  

- В средствах массовой информации перед прыжком был ажиотаж, - рассказывает Александр Борисович. - Очень много было анонсов, и не все они были положительные. И ответственность за этот прыжок была колоссальная. Мы 10 раз его откладывали из-за погодных условий. И надо же так тому случиться, мы прыгнули в День космонавтики – 12 апреля. Я считаю, что это судьба. Если честно, то, с одной стороны, это очень хорошо, что мы прыгнули в этот день, а с другой стороны, этот прыжок мог перечеркнуть День космонавтики. 

Как объясняет г-н Лвнник, «если бы что-то пошло не так, если бы кто-то погиб или сильно травмировался, или прыжок бы не получился по каким-то другим причинам, это бы было плохо в такой значимый день».  

- Причин, что что-то могло пойти не так – много, - уверен он. - Поэтому ответственность выполнить прыжок именно в этот день, и сделать это успешно, конечно тяготила всех, кто его готовил - а это сотни человек. 

Как поясняет Александр Борисович, совершенный летчиками парашютный спуск из стратосферы был уникален из-за низких температур – до минус 90 градусов в момент выброса парашютистов, а при приземлении было минус 55. Кроме того, очень трудно с высоты 10 тысяч метров рассчитать точку приземления на ледовую поверхность, так как она испещрена торосами и трещинами. 

- А еще была вероятна встреча с белым медведем, - говорит г-н Лынник. – Но нам повезло – мы его не видели. Риск был выверенным - степень вероятности благоприятного завершения миссии рассчитывали очень тщательно. В случае, когда она превышает хотя бы 70-80 процентов, то рискнуть стоит. Здесь высота была 10,5 тысяч метров. Любая секунда промедления одного из парашютистов — и нас разнесло бы на десятки километров друг от друга. Искать в этой снежной пустыне людей предстояло команде полярников с мыса Баранова, которые были внизу. Когда мы прыгали, льдина треснула пополам. Место приземления сократилось вдвое. Но мы умудрились приземлиться в 20 метрах друг от друга, хотя даже при расчетах разнос был больше. У нас все получилось!

У стратонавтов были радиомаяки, кислородное оборудование российского производства, которое было испытано впервые. Сам прыжок выполнялся на изготовленных и спроектированных в России новых парашютах.

- Наши отечественные производители спецодежды оснастили нас специальными комбинезонами, системой обогрева рук, - рассказал Александр Борисович. - Сказать о том, что прыжок был несложный — это ничего не сказать. Прыжок был действительно очень сложным, потому что все делалось впервые, никто этого при таких условиях не делал.

«И для страны, и для себя лично надо было прыгнуть»

Тем не менее стратонавт признает, что «ответственность была страшнее, чем сам прыжок». 

- Управлять своей нервной системой в таких условиях — это очень непросто, - признается Александр. - Я не представляю, что испытывал Юрий Алексеевич Гагарин, но его полет в космос не анонсировался. Насколько я помню, было заявлено только по факту. А здесь получилось так, что все средства массовой информации рассказали о том, что будет совершен прыжок сначала второго, потом пятого, потом восьмого апреля. И начинался уже ажиотаж: как же так, объявляют, а ничего не происходит. Начали давать даже негативную информацию по этому поводу. Это не могло не сказаться на состоянии экипажа, особенно Михаила Борисовича Корниенко, потому что он поставил на карту все: свой авторитет, свою жизненную дорогу, и в космосе в том числе. Если бы что-то пошло не так, ответственность в первую очередь легла бы на него. 

Александр Лынник отмечает, что Михаил Корниенко настоящий герой, поступком и героизмом которого он восхищается, - и при этом простой в общении человек, очень надежный друг.

Это Михаил Корниенко подобрал экипаж, выступив организатором и руководителем проекта.  

- Когда я первый раз прыгнул на Северный полюс, там была другая высота — 1500 метров, - рассказывает Александр Лынник. - Мы тогда подружились с Героем России, летчиком-космонавтом Михаилом Борисовичем Корниенко. Он поставил мировой рекорд, прыгнув на Северный полюс с орбиты. Космонавт заинтересовался моим прыжком и решил поднять планку до 10 тысяч метров.  

Александр признается, что «шел к этому прыжку всю жизнь». 

- Так получилось, что я мечтал о Северном полюсе, но не думал, что окажусь там таким способом, - говорит он. - И для страны, и для себя лично надо было это сделать, потому что больше такого случая в жизни не предвидится. Давно известно, что российские полярные исследователи, начиная с дореволюционных времен и завершая сегодняшними днями, всегда были впереди в освоении Арктики и северных широт. Хотелось продолжить эту традицию, но необычным образом, потому что всегда передвигались по льду. Например, Артур Чилингаров спускался на дно Ледовитого океана в географической точке Северного полюса и поставил там российский триколор. А Михаилу Корниенко захотелось сделать это еще и сверху, доказав российское превосходство.

«Российским полярникам надо ставить памятники при жизни»

Интересно, что и Михаилу Корниенко, и Александру Лыннику исполнилось 64 года, но мужчины были уверены, что справятся с неимоверными нагрузками. 

- Мы долго тренировались, - объясняет Александр Борисович. – Конечно на такой высоте было очень холодно. Мы мерзли, поручили обморожения на плохо защищенных участках тела - у меня немного пострадала левая рука. А вот у ребят было серьезное обморожение. Сейчас, слава богу, все нормально.

- Вы понимали на какой риск идете и что можете не вернуться?

- Да, понимал, но особенно переживали мои близкие, - говорит Александр Лынник. - Они - главные герои. В первую очередь, моя супруга, мои дети, отец, брат, потому что их тревогу никак не сравнить с той, что испытывал я. Это понятно: ждать и догонять - всегда самое трудное занятие. Поэтому если и говорить о каком-то мужестве героизме, это в первую очередь нужно говорить о моей семье. 

Александр Лынник признается, что после прыжка из стратосферы у него появилась новая цель. 

- Но говорить я об этом пока не буду, поберегу своих родных, - говорит он. - Встретили меня очень волнительно. Когда я приземлился в Уфе и вошел в здание аэровокзала, многие мои друзья, семья встречали меня прямо в зале ожидания. Это дорогого стоит. Я не сентиментальный человек, но был растроган. Я благодарен всем, кто построил мой жизненный путь, начиная от родителей, мамы Галины Алексеевны и отца Бориса Михайловича, от учителей.

И все-таки г-н Лынник считает главными героями полярников, которые ежедневно осваивают Северный полюс и встречали стратонавтов на льдине.

- Они ставят палатки в безжизненном ледяном пространстве, строят аэродром на «Ледовой базе мыс Баранова», - рассказывает он. - Это потрясающие люди. Всем этим ребятам, которые работают на полярной станции, на мысе Баранова, надо памятники ставить при жизни, потому что тяжелейший труд. По полтора года они не видят никакой цивилизации, живут ограниченной льдами, айсбергом, площади, рядом с белыми медведями, в дикие морозы - и делают свое дело, понимаете? Из-за высокой влажности все сразу же покрывается ледяной коркой. А еще очень сильный ветер, полярная ночь и полярный день. Там очень плохо с усвоением кислорода тканями организма. Там дышится так, как если бы мы дышали в трехлитровую банку - вздыхали бы углекислый газ вместо кислорода. 

Александр Лынник сетует, что о героизме полярников сейчас не пишут книги и не снимают фильмы. 

- Но они очень много трудятся и приносят стране пользу, - говорит он. – Надеюсь, что и мы своим прыжком доказали превосходство России в освоении Арктики. 

Глава Башкирии Радий Хабиров вручил Александру Лыннику за рискованный прыжок орден генерала Шаймуратова